История одного шедевра: «мир кристины» уайета

Исаак Левитан и портрет Софьи Кувшинниковой (1888)

Фото: wikipedia.org

В салоне Софьи Кувшинниковой в конце XIX века собиралась вся московская богема: художники, писатели, музыканты, заглядывали Илья Репин, Владимир Гиляровский, Антон Чехов и его молодой приятель Исаак Левитан. Хозяйка салона, 42-летняя жена полицейского врача, увлекалась музыкой и живописью и очень стремилась к общению к известными и талантливыми людьми. Вскоре в свете поползли слухи о романе Кувшинниковой с Левитаном. Пикантности ситуации добавляло то, что замужняя дама была к тому же и на 10 лет старше, по тем временам не молода. Да и красавицей ее не считали, но она была обладательницей многих других талантов, способных увлечь мужской взгляд.

В это время и появился редкий в творчестве пейзажиста Левитана портрет Софьи Кувшинниковой (он переключался на этот жанр только ради любимых). Кстати, адюльтер Кувшинниковой лег в основу сюжета «Попрыгунья» Антона Чехова, от чего сам писатель всячески открещивался, но публика была иного мнения – узнаваемость истории и действующих лиц была слишком очевидной. Любовная связь Левитана и Кувшинниковой, как и дружба с Чеховым, оборвалась.

Детство Эндрю Уайета

Предки Уайетов эмигрировали из Англии в штат Массачусетс в 1645 году. Эндрю — младший сын Ньюэлла Конверса Уайета и его жены Кэролин Бокиус Виет. Члены этой семьи были невероятно одарены. Отец Эндрю — художник-иллюстратор Ньюэлл Конверс Уайет, брат — успешный изобретатель Натаниэл Уайет, сестра — художница портретов и натюрмортов Генриетта Уайет Хёрд, сын — художник-реалист Джеймс (Джейми) Уайет.

Отец семейства, Ньюэлл Уайет, был внимателен к своим детям, поощрял их интересы и способствовал развитию талантов каждого. Семья была дружна, родители и дети часто проводили время вместе читая или гуляя, им прививали чувство близости с природой и с семьёй. В 1920-х годах отец Уайета стал знаменитостью, к ним в дом часто заглядывали другие знаменитые люди, такие как писатель Ф. Скотт Фитцджеральд и актриса Мэри Пикфорд.

У Эндрю было хрупкое здоровье, поэтому он не обучался в школе. Из-за того, что образование он получал дома Эндрю был чуть ли не изолирован от внешнего мира. Он вспоминал, что отец держал его почти как в тюрьме в его собственном мире. Мальчик начал рисовать раньше, чем писать. Ньюэл знакомил сына с искусством, художественными традициями. Когда сын подрос стал давать ему уроки рисования в своей мастерской. Отец прививал Эндрю любовь к сельским пейзажам и чувство романтики. В подростковом возрасте Эндрю создавал иллюстрации, как и его отец, хотя такой вид творчества и не был самым главным его пристрастием. Одним из восхищавших его мастеров был художник и график, основоположник американской реалистической живописи Уинслоу Хомер.

Отец помогал Эндрю обрести внутреннюю уверенность в себе, способствовал тому, чтобы сын руководствовался в первую очередь своим собственным талантом и пониманием красоты, а не стремился к тому, чтобы его работы нравились кому-то, становились хитами. Он писал сыну, что важна эмоциональная глубина и великая картина та, что обогащает.

В октябре 1945 года отец и трехлетний племянник Ньюэлл Конверс Уайет II погибли в застрявшей на железнодорожных путях машине. Для Эндрю Уайета сметь отца стала не только личной трагедией, но и повлияла на творческую карьеру, на формирование собственного реалистичного, зрелого и прочного стиля, которому он следовал более 70 лет своей жизни.

Отец — художник-иллюстратор Ньюэлл Конверс Уайет, 1939 год

Густав Климт и «Золотая Адель» (1907)

Фото: Leemage/Corbis via Getty Images

Одна из самых дорогих работ австрийского основоположника модернизма, баловня судьбы и большого почитателя женской красоты. Художнику всегда везло: он занимался любимым делом, его картины хорошо раскупались, знатные дамы выстраивались в очередь, чтобы заполучить портрет кисти самого Климта.

Для семьи сахарозаводчика Фердинанда Блох-Бауэра Густав Климт уже делал несколько работ, его знали, ценили и приглашали на вечера в салон молодой супруги промышленника эффектной Адели. «Постоянно страдающая головной болью, курящая как паровоз, ужасно нежная и томная. Одухотворенное лицо, самодовольная и элегантная» – так о ней рассказывала ее племянница. Художника, и без того не пропускавшего ни одной юбки, такой неординарный набор качеств сильно увлек.

Когда о романе Климта и Адели Блох-Бауэр уже судачила вся Вена, обманутый муж, чтобы сохранить репутацию и выйти из щекотливой ситуации максимально достойно, придумал гениальный план мести: заказал за огромное вознаграждение большой портрет жены. Надеялся на то, что долгая и кропотливая работа охладит пыл любовников, а произведение искусства – это к тому хорошее вложение капитала. Он оказался прав – за 4 года кропотливой работы Климт одних только набросков сделал больше ста. И отношения с моделью, у которой вечно болела голова и долгая работа в мастерской утомляла, закончились.

Эдвард Мунк и «Мадонна» (1894–1895)

Фото: Fine Art Images/Heritage Images/Getty Images

Художник, известный своим пессимистическим взглядом на жизнь, обожествил на полотне свою возлюбленную – писательницу Дагни Юль. Правда, в присущей ему манере сделал это в темных тонах, наделив изображение мрачностью и трагизмом. Как будто предсказал судьбу. Молодая девушка была замужем, но это обстоятельство не мешало ей крутить романы. Среди ее увлечений оказался Эдвард Мунк. Видимо, художник гораздо серьезнее относился к этим отношениям, Дагни можно увидеть на нескольких его работах: «Ревность», «Поцелуй», «Созревание». Ветреная барышня быстро переключилась на другую творческую личность – польского поэта, от рук которого она и погибла при неизвестных нам обстоятельствах.

Карл Брюллов и «Портрет графини Ю.П. Самойловой с воспитанницей Джованиной Пачини и арапчонком» (1834)

Фото: Fine Art Images/Heritage Images/Getty Images

История отношений великого русского живописца и красавицы-аристократки нельзя подвести под кратковременное увлечение или флирт. Это были глубокие чувства любви и привязанности, общности темпераментов, которые дарили обоим вдохновение и ощущение счастья, несмотря на социальный статус. Графиня Самойлова, энергичная, увлекающаяся и даже взбалмошная, выходила замуж, разводилась, заводила романы (молва ей приписывала много любовников), расставалась, и все это время у нее был ее Бришка (так она называла Карла Брюллова). А он в свою очередь тоже не был затворником, однажды даже женился официально, но не надолго. Исследователи творчества художника говорят о том, что Самойлова и Брюллов были очень похожи характерами, стремлением к свободе, в их судьбах можно найти много совпадений. И конечно, темпераментная красавица с итальянской внешностью стала героиней главных полотен Брюллова. А в знаменитой картине «Последний день Помпеи» Самойлова изображена даже трижды.

ТВОРЧЕСТВО

Всегда имея под рукой карандаши, кисти и краски, мальчик использовал их для выражения впечатлений от прочитанной книги или кино. Его природный талант развивался под руководством отца, который на самом деле не занимался с ним: он позволял ему работать самостоятельно, а затем высказывал конструктивные критические замечания.

Благодаря его тете, у Джейми появился интерес к работе с маслом, он пользовался средой на чувственном уровне: взгляд, запах и ощущение от него. Кэролин и Говард Пайл были его самыми большими авторитетами, оказавшими существенное влияние на развитие его свою техники в работе с масляной краской.

В работе с акварелью, Джейми брал пример с отца. В то время как работы Джейми акварелью был похожи на работы его отца, его цветонаполнение его работ было более ярким. Творческое становление юного Джейми проходило под влиянием многих факторов:работы его талантливых членов семьи, художественных книг, участие в выставках, встречи с коллекционерами и знакомство с мскусствоведами.

Хотя знаменитая фамилия давала Джейми Уайету преимущество, тем не менее, он столкнулся с неприятием своей работы некоторыми из авангардных критиков, которые диктовали критерии искусства в Нью-Йорке. Некоторые из них перенесли свою неприязнь к традиционному стилю и темам реалистичных полотен Эндрю Уайета на картины его сына.

Как и его тетя Кэролин, Уайет активно пишет животных, таких как куры и собаки

Чтобы придать им особую реалистичность , он обращает особое внимание на текстуру животного меха или перьев, глянцевитость глаз, траве вокруг ног. Для создания желаемого эффекта, он использует мазки для текстуры и лак для блеска

Pot 1969

Wolf Dog 1976

Night Pigs 1979

В дополнение к изучению техники масла своей тетки, он также восхищался работами своего отца и деда, а также Говарда Пайла , учителя деда, а также Уинслоу Хомера и Томаса Икинса. Джейми Уайет применяет более широкую палитру цветов, чем его отец, его работы ближе к творчеству тетушки и деда.

Близкие к Кеннеди люди убедили Уайета написать посмертный портрет президента Джона Ф. Кеннеди. Он изучал внешность Кеннеди по фотографиям, кадрам кинофильмов, разговаривал с людьми, которые знали его, в том числе с вдовой президента. Чтобы получить представление о жизни президента, он сделал множество набросков его братьев Роберта и Эдварда Кеннеди.

Франсиско Гойя и « Махи» (1797—1800)

Фото: Art Media/Print Collector/Getty Images

Испанский художник, выполняя заказ для частной коллекции одного из министров, сделал две версии картины – «Обнаженная Маха» и «Маха одетая». С помощью хитрого механизма планировалось прятать от вездесущих глаз инквизиции изображение обнаженного женского тела, закрывая одной картиной другую. Это было во всех смыслах рискованная затея: мифологические сюжеты священники еще могли принять, но увековечивать в высоком искусстве обнаженную простолюдинку (махами называли горожанок из низших слоев, носивших национальные костюмы), это чревато последствиями.

Правда, кто именно выступил в роли натурщицы, доподлинно неизвестно. Подозревают, что на самом деле моделью была одна хорошо известная в те годы аристократка Мария Каэтана де Сильва, герцогиня Альба. Слишком уж много внешнего сходства с ней. Эта замужняя дама из высшего света покровительствовала Франсиско Гойе, была моделью нескольких его работ, и современники подозревали их в любовных отношениях. Правда, потомки герцогини с этим утверждением не согласны, но точных доказательств, как и опровержений, нет.

Михаил Ларионов, Наталья Гончарова и Шурочка

Фото: artchive.ru

«Мы с Ларионовым как встретились, так и не расставались», – сказала Наталья Гончарова, художница, спутница всей его жизни, единомышленница. Они оба стояли у истоков авангардизма, вдвоем строили свою эстетику искусства. Как встретились в свои 18 лет, так и до последних дней не расставались. За несколько лет до своей смерти Ларионов и Гончарова поженились, чтобы передать общее творческое наследие в Советский Союз, на родину, куда они так и не смогли вернуться.

В Париже художники поселились в 1917 году по приглашению Сергея Дягилева – подготовить декорации к знаменитым «Русским сезонам». Тогда Наталья Гончарова заметила, что ее муж (гражданский, как бы мы сказали сейчас) заглядывается на балерин, а через время и вовсе почти переселился к соседке по дому – молоденькой и хорошенькой Шурочке Томилиной, искусствоведу по образованию и библиотекарю по профессии. У Гончаровой тоже началась личная жизнь с Орестом Розенфельдом, меньшевиком, проходящим службу в Иностранном легионе во Франции.

Но семейный и творческий союз продолжал существовать. На ночь Ларионов отправлялся в общую с Гончаровой квартиру. «Если в доме несколько женщин, то старшая может ничего не делать», – заметила как-то Наталья Сергеевна. И действительно, все бытовые вопросы взяла на себя Шурочка, она же была моделью и секретарем. После смерти Гончаровой в 1962 году Ларионов женился на Томилиной, чтобы сохранить их общее с Гончаровой творчество и вернуть его на родину. А через два года его не стало.