Борис Клюшников
Ключевая тема: философия искусства
Если вы не знаете, как подступиться к философскому пласту искусствознания, попробуйте начать с лекций искусствоведа и философа Бориса Клюшникова. Во-первых, он 1989 года рождения и занудным априори быть не может. Во-вторых, преподаватель БВШД, Школы Родченко, института «База» и создатель лаборатории художественной критики при «Винзаводе» самые серьезные темы излагает заразительно и без тени снобизма. Слушать его одновременно стыдно и приятно. С одной стороны, как мало мы знаем и сколько времени потеряли в детстве на «Тамагочи», пока Борис, судя по всему, читал Бодрийяра и Кьеркегора, с другой стороны, как хорошо, что есть такие молодые знатоки. Примеры к сложным концепциям всегда живительны в своей злободневности: например, Siri как вместилище архетипа женщины. Из лекций Клюшникова можно почерпнуть и обширный список арт-чтения: он всегда озвучивает названия трудов, на которые ссылается. Последнюю онлайн-лекцию Бориса от 27 августа можно посмотреть на YouTube-канале Центра Вознесенского.
Меценаты всегда смотрят на администрацию
— А ваши планы, связанные с развитием, больше связаны с грантовыми источниками финансирования или вы думаете, что будет больше развиваться меценатская поддержка?
Е.Л.: Хотелось бы надеяться не только на гранты, а на меценатов, которые бы поняли, для чего мы это делаем. Когда мы готовили южнороссийскую биеннале, я прошла с протянутой рукой по всем своим знакомым в Ростовском клубе управленцев и предпринимателей 2015, и мы собрали определённую сумму, которая позволила провести мероприятия. Лишневский, который был комиссаром биеннале, тогда договорился, чтобы нам предоставили в качестве основной площадку табачной фабрики. Причём договорённость была такая, что если биеннале будет успешным, Саввиди (Иван Саввиди, основатель группы «Агроком». — «Эксперт ЮГ») отдаёт площадку под Центр современного искусства — как «Винзавод» в Москве, например. Но бизнес есть бизнес — мы не могли платить аренду. Биеннале больше пяти тысяч человек посетило, а это для Ростова-на-Дону приличное количество. Она проходила на семи площадках, одна из них — наш музей.
— Эту биеннале можно считать высшей точкой развития современного искусства здесь, на Юге? С ней связывалось много надежд.
Е.Л.: Конечно. Мы же вошли в топ премии «Иннновация» как лучший региональный проект 2010 года. Она должна было проводиться каждые два года. Но мы не могли этого делать без Министерства культуры. Тут должно подключиться государство, потому что такие биеннале, какое мы провели, стоят миллионы долларов за границей. А мы провели совсем за другие деньги — это всё было на энтузиазме: сами красили, сами белили, сами убирали, сами развешивали. И энтузиастов было много — из Краснодарского края приезжали люди, присылали работы из разных стран. Но, к сожалению, всё на этом и закончилось. Хотя была полностью сформирована программа следующей биеннале. Я думаю, что в Министерстве культуры сидят чиновники, которые не считают искусство приоритетной задачей. А меценаты всегда смотрят на администрацию. И если администрация похлопала в ладоши и сказала «браво, спасибо вам большое» конкретно каждому, кто принимал участие в весьма затратном процессе, то меценаты могут пойти на то, чтобы продолжить. С биеннале этого не произошло, хотя регулярное её проведение придало бы Ростову-на-Дону статус культурной столицы юга России.
Инвестиции в искусство — это самые выгодные инвестиции
— Что-то меняется в восприятии искусства сегодня? В Москве, помните, несколько лет назад была очередь на Серова?
Е.Л.: Я не могу сказать, что меняется. Меняются, наверное, всё-таки художники. Зритель — нет. Кто-то приходит и плачет от счастья, увидев работы художников актуального искусства, кто-то пожимает плечами и уходит, говоря, что придёт, когда будет нормальная выставка. Зрители разные
В этом и есть прелесть — мы работаем для зрителей, которым в принципе нужно искусство, а какое оно будет, традиционное или ультрапровокационное, не так важно.
— Получается, что вы открылись ещё до того, как началась активизация в сфере современного искусства. Сейчас мы видим, что в Москве, в Петербурге, даже в Екатеринбурге оно уже буквально выходит на улицы. Насколько этот тренд дошёл до Ростова, вы его ожидаете здесь?
М.П.: Мне кажется, с начала перестройки было несколько волн. Была волна интереса со стороны бизнеса, потом пошёл спад. Много институций было размыто, многие вообще исчезли. Можно вспоминать интересные выставочные проекты и пространства в Ростове, которые уже ушли в историю. Вторая волна была накануне мирового экономического кризиса, её кризис и поглотил. Тогда появились деньги, средства, и бизнесмены стали вкладывать, в том числе в культурные институции. Третья волна уже пришла. Просто она деформирована и имеет небольшую амплитуду. По сути, это попытка государства поддержать некоммерческие организации через гранты. Куда она вывезет, посмотрим.
Е.Л.: Все мы знаем, что дореволюционная Россия славилась меценатами: Морозов, Третьяков и др. Но за 70 лет советской власти эта культура была искоренена, а роль мецената взяло на себя государство. Когда началась перестройка и в 90-е годы, когда мы начинали, деньги на благотворительность можно было относить на затраты предприятия. Потом эту возможность отменили, и деньги на благотворительность шли только из чистой прибыли, а времена были тяжёлые — и, естественно, меценатство умерло. Мы были одними из первых, кто профессионально заинтересовался современным искусством. Тогда многие банки, инвестиционные компании начали собирать свои коллекции картин, но это были именно инвестиционные вложения, потому что инвестиции в искусство — это самые выгодные инвестиции. И многие банки сейчас имеют свои хорошие коллекции живописи. И вот в 2020 году приняли закон, что до одного процента с оборота расходы, идущие на благотворительность, можно опять учитывать в затратах. Если это так, то это очень хорошо, и вполне возможен новый всплеск меценатства в России.
Важно было стать площадкой для всех экспериментальных движений
— Понятие современного искусства очень широкое, на чем именно специализируется музей?
Елена Левина: Тут надо сказать об истории проекта. Это первый в России частный музей современного искусства, который существует на средства учредителей как благотворительный проект. У нас была инвестиционная компания в 90-е годы, мы ездили по России, скупая акции предприятий, заодно заезжали в галереи, салоны и покупали картины художников из разных регионов. Мы стали коллекционерами, но при этом не были знакомы с художественной жизнью Ростова-на-Дону. Мы стали знакомиться с ростовскими, таганрогскими, новочеркасскими художниками, и поняли, что им негде выставляться. В 90-х закрылись многие выставочные залы, которые принадлежали Союзу художников — закрыли самый большой выставочный павильон на набережной, Красный домик на Крепостном и ещё много других. Из-за этого многие молодые талантливые художники стали уезжать из Ростова. Так уехали художники группы «Искусство или смерть», которая сформировалась в Ростове и сейчас хорошо известна в художественных кругах Европы. А пожилым уже ехать было некуда, они нуждались, у них не было денег платить даже за коммунальные услуги, за мастерские… И мы начали покупать у них картины, чтобы помочь как-то выживать в этих сложных условиях. В то время много иностранцев приезжало покупать картины соцреализма, и лучшие работы вывозились за границу за копейки, а впоследствии продавались на аукционах. Когда наша коллекция насчитывала уже около тысячи работ, мы поняли, что её надо где-то выставлять и показывать. И расселив и отреставрировав особняк в центре города, мы в 2005 году открыли музей. Инвестиционная компания находилась на мансардном этаже, а на трёх этажах проходили выставки. Мы были абсолютно никем для ростовской культурной жизни, все думали, что вот годик поиграются да закроются — а музей успешно работает уже семнадцатый год.
Основатель Музея на Дмитровской Елена Левина//Фото: Анастасия Любченко
— А что можно назвать ядром коллекции?
Е.Л.: Когда мы начали, собирали в основном соцреализм — уникальное направление в искусстве, существовавшее только в СССР. Это ядро коллекции — работы о человеке труда. У нас большая коллекция о строительстве ГЭС Советского Союза. Коллекция выставлялась в Москве, её довольно высоко оценили искусствоведы. Сейчас коллекция продолжает пополняться. Мы бесплатно предоставляем помещения художникам для выставок, и они в виде благодарности оставляют в музее одну-две работы после выставок. Некоторые просто дарят работы музею в благодарность за то, что такой музей вообще есть в Ростове.
— Сколько выставок в год проводит музей? Можете выделить какие-то наиболее резонансные?
Марина Приходько: Мы проводим 11-12 выставок в год. За время существования музея таких выставок уже почти 200, но это только в залах нашего музея. Мы делали также и передвижнические выставки: в других городах, на других площадках. Самые интересные, наверное, проекты, связанные с современным искусством — это проекты, где кураторами выступали Александр Лишневский, Игорь Введенский. Не могу не сказать о первой южнороссийской биеннале современного искусства, прошедшей в 2010 году, в которой музей принимал участие как партнёр. Нужно вспомнить выставку Джанмария Патенца — очень известного венецианского скульптора, участника многих биеннале современного искусства, выставку фотохудожника Бертрана Плана, который был участником московской биеннале современного искусства и по программе концерна «Рено» заехал со своими инсталляциями в Россию. Из последних международных проектов выставка, посвящённая 100-летию Йозефа Бойса, была, в ней приняли участие художники из 18 стран — они прислали работы именно на кураторский проект,
— Как вы формулируете основную задачу музея? Поддерживать региональных художников? Знакомить с современным искусством горожан?
Е.Л.: Мы с самого начала не ограничивались какими-то рамками, для нас было важно стать площадкой для всех экспериментальных движений, в том числе и традиционных. Поэтому у нас были выставки, которые мы посвящали донским художникам, работавшим в традиционной манере, и мы никогда не отказывали в помощи молодым художникам и регулярно предоставляли площадку выпускникам ростовского училища имени Грекова
Геймификация
Один из важных компонентов экспозиции ― цифровые метамиры. Правда, популярной сегодня проблематике социальных сетей кураторы предпочли альтернативный виртуальный мир ― компьютерные игры.
Так, например, Ярослав Кравцов в своей игре «Невозможные лестницы» приглашает посетителя пробежаться при помощи джойстика по воображаемым мирам Маурица Эшера и преодолеть его «невозможные» лестницы и пространства.
Есть и более размеренные «бродилки» ― Сергей Носков в своей игре 35mm показывает постапокалиптический мир, в котором два странника путешествуют по безлюдным городам и сёлам.
Зал компьютерных игр. Фото: Ольга Кондратова / Skillbox Media
Иной подход к игре у Максима Змеева. В проекте Type 1.5.11 при помощи воображаемой фотокамеры он исследовал виртуальные миры Fallout 76, сделав скриншотами «фотографии» построек, которые проектировали сами игроки.
Идея скрин-арта не нова ― в отличие от настоящего фотографа-пейзажиста, виртуальный «фотограф» не может управлять ни сюжетом, ни светом, которые предопределены цифровым миром заранее. В своём проекте Змеев протягивает нить между искусственным и настоящим: в Type 1.5.11 его медиум — не экран, а аналоговые отпечатки, для которых он выбрал метод каллитипии. Такая фотопечать на основе солей серебра и железа использовалась фотографами в конце XIX века. Застывшие чёрно-белые малоэтажные постройки в опустевших пейзажах Fallout 76 отсылают к американской фотографии первой половины XX века и переосмыслению индустриальных пейзажей в девяностые и двухтысячные.
Дмитрий Гутов
Искрометная подача, выжимка самой главной информации, интерактив и юмор отличают лекции российского художника и искусствоведа Дмитрия Гутова. Оратора Гутова интересно слушать по трем причинам. Первая — он много, очень много читает. Отсюда и глубина познаний, и блестящая вербализация: в его изложении завораживает любая тема, от каменного века и Древнего Египта до супрематизма и московского концептуализма. Вторая причина — он не только теоретик искусства, но и художник, причем заметный (вы можете помнить его персональную выставку «Рембрандт. Другой ракурс» в Пушкинском в 2015 году). По собственному признанию, знание теории мешает ему творить, а вот мастерство художника читать лекции только помогает. Третье отличие Дмитрия от многих искусствоведов-теоретиков — он последние лет тридцать очень активно включен в художественный контекст: участвует в Венецианских и других биеннале, выставках «Манифеста» и «Документа», дружит с художниками и философами. Его бодрый голос и фирменная оранжевая толстовка мелькают на разных дебатах, круглых столах и лекциях — от Пушкинского музея до онлайн-школы Manasir School. Отдельное удовольствие — читать страницу Гутова в Facebook, где он делится заметками о своих путешествиях по музеям от Ташкента до Бильбао.
Дмитрий Гутов
Фото предоставлено Manasir School
Актуальные направления современного искусства
На протяжении продолжительного времени искусство было отображением реальность и возможностью ее запечатлеть. Каждый художник либо скульптор по-своему видел и трактовал окружающий мир, поэтому рассматривая каждую работу отдельно можно наблюдать скрытый посыл. На сегодняшний день популярными остаются такие направления как абстракция, экспрессионизм
Таким образом, каждый может уделить отдельное внимание направлению, которое наиболее интересно
Абстракционизм. Этому направлению свойственно искажать реальность, отображать трехмерное пространство. Художники игнорируют пропорциональность и упрощают формы предметов. Предложение направление серьезно отличается от реальной картины мира. Первых художников данного направления знают даже школьники. Говоря о современном воплощении направление, нашло себя в дизайне интерьеров, скульптуре и живописи. Отдельно следует сказать, о дизайне помещений часто абстракцию используют для оформления кафе и загородных домов. Основная цель при создании абстрактных предметов искусства – это цветовая гармония и передача эмоционального состояния. Важен тот факт, что мастер имеет возможность воплотить свои фантазии.
Лирическая абстракция. Творения этого направления имеют нотки романтизма. Стиль кардинально отличается от предыдущего. Произведения имеют некую спонтанность и непринужденность.
Какие бывают инфоповоды
Можно писать о чем-то и без повода — но лучше, если у появления контента есть понятная причина. Так аудитория не задастся вопросами вроде: «А почему вы говорите об этом сейчас?», а значит — не будет лишних барьеров для восприятия.
Причин, по которым контент появится в ленте аудитории, может быть несколько — от культурных событий до регулярных поводов. Разберем их детальнее:
Культурные события. Выставки, фестивали, кинопоказы — чаще всего поводом поговорить об искусстве становятся именно они.
Первая цель текста о культурном событии — привести людей. Но есть и другие. Например, познакомить с художником, арт-группой или течением в искусстве (скажем, объяснить, что такое фемпоэзия) или раскрыть тему, которой посвящено событие (например, поговорить о роли национальной идентичности в глобальных процессах).
Социальные процессы. То, что происходит вокруг, может стать поводом для коллаборации художников и медиа. Так появляются проекты на тему или политических событий.
Для некоторых форм современного искусства социальные изменения — питательная среда, а общественный резонанс — основная цель
Разговоры о street art часто разворачиваются в контексте споров «Это искусство или вандализм?», а — не столько создает традиционные культурные события, сколько дает повод поговорить о важном. . Поэтому человеку, который пишет об искусстве, важно наблюдать за повесткой и искать ее отражение в творческой среде.
Поэтому человеку, который пишет об искусстве, важно наблюдать за повесткой и искать ее отражение в творческой среде.
Регулярные события. Праздники, конец года, годовщина выхода альбома The Beatles или Нобелевская премия по литературе — отличный повод рассказать о лауреате, порекомендовать контент или выбрать лучшее за год.
Привлекательность таких событий в том, что текст можно запланировать заранее, а его содержание не обязано быть сверхактуальным. Например, на 8 Марта можно рассказать о классике или сегодняшнем дне феминистской литературы, а к кинофестивалю «Санденс» — сделать подборку фильмов независимых режиссеров, которые могли бы поехать на этот фестиваль (но по разным причинам не смогли).
А еще — обязательно составляй списки того, что можно купить: картины, мерч, малотиражные журналы, подписка на Patreon. Это хороший способ поддержать авторов и проекты, которые тебе нравятся.
Полоса препятствий
Создавая тексты об искусстве, ты наверняка столкнешься с трудностями, которые со стороны неочевидны. Вот список самых распространенных проблем:
#1. Это непонятно. В школе нас учат воспринимать академические жанры: даже если тебя не привлекает опера, ты наверняка знаешь, что это — настоящее искусство. Но contemporary art работает по другим принципам, и далеко не всем они понятны.
СОВЕТ. Даже если ты регулярно получаешь комментарии вроде «какая-то муть», «ничего не ясно», «это все глупость» — не останавливайся и говори больше. Чем активнее просвещаешь аудиторию и приучаешь ее к актуальным креативным практикам, тем проще ей воспринимать эти темы.
#2. Это плохо читают. Про художников активнее всех читают другие художники — это данность. Но всегда интересно вовлекать и новую аудиторию. Тексты про искусство не самые хайповые, но они создают читателям привлекательный образ: приятно чувствовать себя интеллектуалом.
СОВЕТ. Чтобы умные тексты читало больше людей, переупаковывай контент. Одни пользователи просматривают статьи в метро, другие — смотрят видео за завтраком, третьи — слушают подкасты во время уборки. Подумай, какие стратегии потребления твоего контента возможны, — и персонализируй упаковку.
#3. Нет подтвержденной экспертизы. Если рекомендуешь чьи-то работы в личном блоге, все просто: подписчики тебе уже доверяют, раз они здесь. Если составляешь списки и гиды для сторонней площадки, у аудитории могут возникнуть вопросы: почему они должны верить именно тебе?
СОВЕТ. Чтобы убедить новую аудиторию, приготовь список экспертов, которым доверяешь и чья экспертиза подтверждена (куратор «Гаража» — это подтвержденная экспертиза, любитель выставок — неподтвержденная). И, конечно, наращивай свою экспертизу: будь в повестке, читай, смотри, общайся с художниками, кураторами и исследователями.
#4. Всем всё не нравится. Аудитории скучно, художник не нравится себе в интервью, куратор недоволен твоим стилем. Так бывает, даже когда все делаешь правильно. Искусство — очень чувствительная область, здесь легко кого-то задеть и не оправдать ожиданий.
СОВЕТ. Очень важен баланс. Изучай аудиторию, ищи компромиссы со спикерами и площадками, но отстаивай свое видение результата.
Перспектива ростовской школы живописи
— Вы упомянули о том, что здесь бесплатно выставляются и сами художники, и для входа билет не нужен. Всё-таки музеи современного искусства не стесняются обычно брать плату за вход, почему это для вас принципиальная позиция?
Е.Л.: Да, это принципиальная позиция. Мы когда создавали музей с моим компаньоном Вячеславом Давыденко, который сейчас живёт в Москве, сразу обговорили, что это будет благотворительный проект. И в уставе у нас написано, что вход будет всегда бесплатным, а выставки бесплатны для самих художников.
— Чем можно было бы помочь музею?
Е.Л.: У нас идей сейчас столько, что на пять музеев хватит: выставки расписаны до конца 2023 года, потому что художникам негде выставляться бесплатно, так как даже Союз художников берёт со своих членов деньги за аренду выставочных пространств. Поэтому помощь нам нужна только материальная. Очень бы хотелось создать попечительский совет музея из неравнодушных людей, граждан города Ростова-на-Дону, которым это было бы интересно и которые могли бы помогать материально интересным выставкам.
— Как выглядит Ростов на карте современного искусства России? Вообще Ростов там виден? Ведь есть сферы, в которых Ростов вообще не виден, и есть сферы, в которых Ростов процветает.
Е.Л.: Для нас, когда мы открывали музей, одной из задач было создание понятия «Ростовская школа живописи». Существуют владимирская школа, питерская и другие, но понятия ростовской не существует. Мы собирали искусствоведов, говорили, как всё это сделать. Для этого надо было провести большую исследовательскую работу, написать много статей, опять же всё требовало ресурсов. Произошёл кризис, денег не стало, и это осталось только идеей, которую ещё предстоит воплотить в жизнь.
Ирина Кулик
Ключевая тема: современное искусство
Художественный критик, доктор литературоведения, театровед, культуролог, преподаватель Института современного искусства Иосифа Бакштейна, автор многочисленных публикаций, посвященных современному искусству, кино и музыке — на этом список регалий Ирины Кулик не заканчивается. С 2013 по 2018 год Ирина читала свой лекционный блокбастер «Несимметричные подобия» в рамках образовательной программы Музея современного искусства «Гараж», в котором подбирала неожиданные сочетания художников и арт-коллективов, раскрывая суть современного искусства. Каждая лекция была выстроена по принципу диалога между авторами, например, Марк Ротко — Джеймс Таррелл, Отто Дикс — братья Чепмен, Ричард Серра — Аниш Капур и так далее.
5 октября стартует новый курс лекций по современному искусству в Московском доме фотографии, посвященный «Утопиям и дистопиям в искусстве XX–XI веков». Подробности будут опубликованы на сайте музея.
Ирина Кулик
Фото предоставлено пресс-службой МАММ
Откуда взялось современное искусство
Есть множество мнений о том, что считать совриском. Одно из них точкой отсчета называет начало ХХ века, когда небывалый социально-экономический рост вытянул огромное количество людей из нищеты
Если раньше всё внимание обычного человека занимал вопрос выживания, то уже сотню лет назад у множества людей появилось то, о чем они не могли и помыслить, — свободное время, прежде доступное лишь сверхбогатым и аристократам
Свободное время нужно было чем-то заполнять.
Довольно быстро искусство перестало быть блажью сильных мира сего и превратилось во всеобщее достояние. Теперь люди, желавшие приобщиться к культуре, хотели иметь у себя дома произведение искусства, а потому потребовалось колоссальное количество копий знаменитых полотен. Дома заполонили небольшие «настоящие картины». Аристократическое искусство не могло удовлетворить запросы общества, поэтому в первой половине ХХ века появились зачатки массовой культуры.
По форме она была совершенно неотличима от «материнского» классического искусства. Достаточно посмотреть на многочисленные открытки XIX–XX века, манерой письма напоминающие парижскую салонную живопись. Масскульт, как и «высоколобая» классика, по-прежнему изображал привычный как для буржуа, так и для простого человека окружающий мир.
Массовое и классическое искусство похожи лишь в одном: для изображения «истин» они используют метод копирования реальности. Таким образом, внешне они неразличимы. Олдос Хаксли в своей статье «Искусство и банальность» заметил:
Простое внешнее сходство между масскультом и классикой не позволяло первым современным художникам продолжать творить. Они не могли чувствовать себя настоящими первопроходцами, используя тот же инструмент, что и массовая культура, культивировавшая «открытки». Вот почему сегодняшние художники весьма редко изображают мир, хоть сколько-нибудь похожий на реальность.
Современное искусство позволяет привлекать в город людей
— Возможно, во всех институтах, которые вообще есть в Ростове, уже совершенно другие люди. Давайте попробуем их заразить идеей современного искусства. Почему большой город вообще должен заниматься современным искусством?
М.П.: Если город претендует на роль города современного, то, безусловно, пройти мимо современного искусства он не сможет. Смотрите, как у нас оформлен город. Спрос на современное искусство начинается с оформления города. Ростов оформлен так, что он не может претендовать на роль столицы юга России. Здесь город оформляют к празднику. Какая-то компания оформительская выигрывает тендер, оформляет, а потом всё снимает до следующего праздника.
Е.Л.: Мы пытались выяснить, есть ли в Ростове социальная реклама, потому что у нас нет бюджета на рекламу, а многие люди не знают о МСИИДе. Но оказалось, что в Ростове нет такого понятия, как социальная реклама. Если вы едете по Москве то на каждом столбе можно увидеть социальную рекламу музеев, приютов. У нас, по-моему, около пяти процентов выделяют на социальную рекламу, но эти деньги идут на новогодние праздники, День города и День Победы. Этого очень мало.
У нас недавно случилось ЧП: было две вывески на здании, здание, напомню, в собственности. Одна о том, что это музей, вторая — информация о текущих выставках и режиме работы. В один прекрасный день мы смотрим: вывесок нет. Их приехали и просто демонтировали какие-то люди. Когда мы стали разбираться, выяснилось, что это сделало Управление наружной рекламы, потому что эти вывески не соответствовали каким-то принятым стандартам. И у нас теперь музей без вывесок. Мы боремся, чтобы их вернули, но пока безрезультатно. Нам поступает много жалоб от посетителей, что они не могут найти музей. Вот такую «помощь» мы получили от городской администрации.
— Давайте представим себе, что завтра в регионе захотят развивать креативные индустрии. Что еще нужно делать, чтобы сфера, в которой вы работаете, стала здесь развиваться более активно?
М.П.: Для любого проекта нужны деньги. Если вспомнить о выставке Серова в Москве, то я уверена, что и у нас бы стояли очереди, но нужны серьёзные деньги, чтобы сделать такую выставку. И помимо Серова, есть много интересных художников, на которых с удовольствием бы пошли. Я уверена, что, если бы сюда привозили не принты, а подлинники, город бы встрепенулся. Нужны фестивали — дизайна, скульптуры малых форм, современного искусства, в том числе фестивали, которые позволят отобрать что-то для украшения города. Он у нас становится всё более и более безликим. А хотелось бы видеть Ростов городом, в который стремятся попасть туристы.
