Георгий Нисский
Детство художника прошло на небольшой железнодорожной станции Новобелица (нынче Новобелицкий район города Гомеля) в Могилевской губернии. Неудивительно, что именно с железнодорожной тематики он начал свои художественные эксперименты. Нисский получил образование сначала в художественной академии Гомеля, а затем на отделении живописи при ВХУТЕМАСе. Большое влияние на живописца оказали работы Александра Дейнеки.
Основным направлением творческой деятельности Георгия Григорьевича считается пейзажная живопись. Ранние работы посвящены железной дороге, полотна 1930-1940-х годов написаны на морскую тематику – морские пейзажи и морские батальные сцены («Маневры кораблей Черноморского флота», «Потопление фашистского транспорта», «На рейде»). После Великой Отечественной художник много путешествует по своей стране и создает ландшафтные пейзажи. Георгий Нисский считается одним из основателей сурового стиля (возник на рубеже 1950-1960-х годов, его характерной особенностью было то, что художники воспевали труд и его героев).
Живопись Нисского признана как на родине, так и за рубежом. На Всемирной выставке в Париже в 1937 году за свои работы он получил бронзовую медаль. В 1951 году художник стал лауреатом Сталинской премии третьей степени, был принят в Академию художеств СССР, награжден серебряной медалью АХ СССР за композицию «На Дальнем Востоке», стал кавалером ордена Трудового Красного Знамени. В 1965 году Нисскому присвоено звание Народного художника РСФСР. Сегодня картинам белорусского художника отведены почетные места в таких музеях, как Третьяковская галерея, Русский музей, Художественный музей в Днепропетровске.
Выставка художников-символистов
Точную дату основания объединения назвать нельзя. Считается, что возник творческий союз после проведения одноименной выставки, то есть в 1907 году. Картины художников «Голубой розы» были выставлены в галерее, расположенной в здании на Мясницкой улице.
На суд зрителей были представлены работы шестнадцати живописцев. Большая часть живописцев позже вошла в состав «Голубой розы». Главным вдохновителем выставки стал Борисов-Мусатов, но прошла она уже после смерти мастера. Идея названия принадлежит Сапунову — художнику, творчество которого складывалось под влиянием Обри Бердслея.
Картины, представленные на выставке, выполнены были в едином стиле: пастельные, голубоватые тона, стремление к «запредельному». Соответствовал творческому духу и интерьер зала, в котором была организована выставка. Повсюду стояли вазы с розами, стены были выкрашены в светло-лазурный цвет.
Отзывы о картинах «голуборозовцев» были смешанными. Одни критики восхваляли новое направление в искусстве. Другие называли работы символистов содержательными. Выставку посетили знаменитые деятели искусства, среди них и Казимир Малевич, который похвалил работы молодых художников.
В январе 1909 года прошла вторая подобная выставка. Но на этот раз были представлены работы художников Матисса, Брака, Дерена, Марке. Посетители также могли видеть картины Натальи Гончаровой и Михаила Ларионова.
В 1910 году прошла третья выставка. «Золотое Руно» к тому времени Рябушинский перестал публиковать из-за финансовых проблем. Вероятно, в этом и причина непопулярности третьей выставки — в журнале публиковались последние новости из мира искусства. Правда, сами художники-символисты после закрытия «Золотого руна» не утратили внимания критиков и поклонников живописи. Их все так же приглашали в различные театральные проекты. В то время такая работа для профессионального художника считалась халтурой. Оформлением театральных постановок занимались те, чьи работы сегодня выставлены в Третьяковской галерее.
Сколько просуществовало объединение «Голубая роза»? На этот вопрос ответить сложно. После третьей выставки над совместными проектами художники не работали. Да и общей идеи у них не было. Более того, в поздних работах Уткина, Кузнецова и других участников «Голубой розы» нет ничего общего. Сарьян, например, отдавал предпочтение родным армянским пейзажам. Кузнецов много путешествовал по Средней Азии, а потому был вдохновлен восточными мотивами. Феофилактов и Крымов увлеклись неоклассицизмом и сюжетами из античных мифов.
Детство и юность
Будущий писатель Николай Лесков родился 16 февраля 1831 года в небольшом селе Горохово Орловского уезда. Ни родители, ни предки молодого человека не имели никакого отношения к творчеству. Так, дед будущего литератора был священником в селе Лески, откуда и пошла фамилия.
Николай Семенович Лесков в детстве
Отца писателя звали Семеном Дмитриевичем. Мужчина, следуя родовой традиции, должен был стать духовным лицом. Он получил образование в семинарии, однако идти по стопам предков отказался. Служба священника его совсем не привлекала.
В гневе дед будущего писателя выгнал своего непокорного сына из дома. Молодой человек отправился в Орел, имея в кармане всего пару монет.
Благодаря полученному образованию, а также природным талантам мужчина смог устроиться в местную уголовную палату. Прослыл проницательным и умным следователем и получил дворянский титул. Помимо прочего, давал частные уроки детям аристократии.
Так продолжалось, пока он не встретил свою будущую супругу.
Мать Николая Лескова звали Мария Петровна. До замужества носила фамилию Алферьева. Женщина происходила из дворянского рода. На момент знакомства ей было всего 16 лет, а ему — 40.
Молодой Николай Лесков
Разница в возрасте не помешала браку. Супруги произвели на свет пятерых детей: двух дочерей и трех сыновей. Николай был самым старшим.
Писателю отец запомнился проницательным, умным и необычным человеком. Он был честным и отличался прямотой. Эти качества привели к тому, что у Лескова старшего было немало врагов.
Из-за происков недоброжелателей отец семейства был вынужден оставить службу в городе.
Супруги вместе с детьми отправились в село Панино. Здесь у мужчины было свое имение. Именно тут будущий писатель познавал тяготы народного быта, особенности жизни простого люда.
Отец семейства, будучи человеком деятельным и трудолюбивым, научился пахать землю, сеять, а также трудиться в саду.
Когда подошло время для начала учебы, Николая отдали в Орловскую губернскую гимназию. Формальное образование молодой человек получал с большой неохотой. Преподаватели были невысокого мнения о нерадивом ученике.
Николай Семенович Лесков в молодости
Это заведение Николай посещал целых пять лет. Но засчитали ему только два класса, поскольку он считался неуспевающим. Литературоведы, исследователи советского периода проводили прямую параллель с Некрасовым.
Лесков, талантливый и жадный до знаний молодой человек, просто не вписывался в тогдашнюю систему образования с ее зубрежкой и механическим пересказыванием материала. Что и стало причиной проблем с учебой.
Формальное образование получить не удалось. Когда подошло время, молодой человек начал работать. В 1847 году под протекцией отца Николая взяли писцом в Орловскую палату уголовного суда, где работал и сам Лесков старший.
Спокойное время продолжалось совсем недолго. Всего через год Семен Дмитриевич скончался. Его жизнь унесла холера, от которой в то время спасения не было. Словно этого было мало, судьба преподнесла еще один сюрприз: имение отца полностью сгорело вместе со всем имуществом.
В 1849 году Лесков получил приглашение от дяди по материнской линии. Родственник решил помочь племяннику и позвал того в Киев. Недолго думая молодой человек отправился в город. На новом месте он устроился в казенную палату, стал чиновником.
Эта работа как нельзя лучше подошла любознательному Лескову. По роду службы он нередко ездил по мелким селам, уездам, городам, наблюдал за жизнью простых людей.
Юный Лесков
Свободное от работы время Николай Семенович использовал для самообучения. Он много читал, занимался своим образованием. Наверстывал то, что не получил в ранние годы. В период работы молодой человек жил у своего дяди, Сергея Алферьева.
Старался Лесков обучаться и у других. Он посещал местный университет, осваивал польский язык, интересовался иконописью и богословием. Много времени проводил в беседах с религиозными деятелями. Причем не только официального толка.
Лесков с удовольствием слушал мнение старообрядцев и даже сектантов, отступников от единой веры.
В 1857 году Николай Семенович бросает прежнюю работу и устраивается в компанию супруга родной тетки, англичанина А. Скотта. Она называлась «Шкотт и Вилькенс». По воспоминаниям самого писателя, это была организация, которая жадно эксплуатировала все, до чего могла дотянуться.
Благодаря службе тут мужчина приобрел знания в разных областях промышленности, экономики и хозяйства. И вновь по роду работу, будучи агентом, он много путешествовал по всей стране.
Николай Семенович Лесков
В этот же период у него возникали мысли заняться литературной деятельностью. Вскоре туманное намерение превратилось в реальную практику.
Детство и юность
Никас Степанович Сафронов (настоящее имя — Николай) родился 8 апреля 1956 года (знак зодиака — Овен) в городе Ульяновске. Воспитывался в небогатой многодетной семье — у художника четверо старших братьев и младшая сестра. Отец Степан Григорьевич Сафронов был военным, вышедшим в отставку к моменту рождения Николая. Династия Сафроновых состоит из потомственных священников, родословная которых прослеживается до 1668 года. Семья Николая со стороны матери Анны Федоровны родом из города Паневежис и имеет финско-литовские корни. Отсюда и литовское происхождение псевдонима, выбранного художником.
Творческая биография Никаса началась еще в детстве: юноша копировал иллюстрации из школьных учебников и делал попытки выработать собственный стиль, где в манере, близкой к романтизму, воплощал собственные мечты о приключениях и путешествиях.
Окончив 8 классов средней школы, Николай отправился из родного Ульяновска в Одессу и поступил в мореходное училище. После первого года обучения Сафронов оставил морское дело и переехал в Ростов-на-Дону, где подал документы в художественное училище имени М. Б. Грекова. В молодости пробовал себя в качестве художника-бутафора в Ростовском театре юного зрителя и одно время подрабатывал дворником, грузчиком и сторожем. В 1975 году Никас ушел в армию, так и не окончив училище.
После армии парень перебрался в Паневежис, родной город его матери, где продолжил карьеру театрального художника-оформителя. В 1978 году переехал в Вильнюс и поступил в художественную академию на факультет дизайна.
Николай Рябушинский
Значительную роль в творчестве художников «Голубой розы» сыграл знаменитый русский меценат, основатель журнала «Золотое руно». Рябушинского нередко называют организатором объединения. Именно он основал первую выставку, после чего о «голуборозовцах» заговорили в Москве и Санкт-Петербурге.
Главным детищем мецената в ту пору стал журнал «Золотое руно». Этот проект нельзя было назвать коммерческим. Рябушинский больше вкладывал в него, нежели получал. Издание включало красочные иллюстрации, каждая страница была украшена золотыми вставками. Вышло более тридцати номеров. Причем четкой концепции журнал не имел. В нем публиковали свои произведения Леонид Андреев, Константин Бальмонт, Иван Бунин, Федор Сологуб, Корней Чуковский. Первые номера посвящались творчеству членов союза «Голубая роза».
Творческая жизнь
1860 год считают началом творческого пути Лескова-писателя, в это время он публикует статьи в различных журналах. Через полгода переезжает в Санкт-Петербург, где планирует заниматься литературной и журналистской деятельностью.
В 1862 году Лесков стал постоянным сотрудником газеты «Северная пчела». Работая в ней корреспондентом, посетил Западную Украину, Чехию, Польшу. Ему была близка жизнь западных славянских народов, потому он углубился в изучение их культуры и быта. В 1863 году Лесков вернулся в Россию.
Долго изучая жизнь русского народа, сочувствуя его горестям и нуждам, Лесков пишет рассказы и повести на эту тему: «Погасшее дело» (1862 г.), «Житие одной бабы» и «Овцебык» (1863 г.), «Леди Макбет Мценского уезда» (1865 г.).
В романах «Некуда» (1864 г.), «Обойдённые» (1865 г.), «На ножах» (1870 г.) писатель раскрыл тему неготовности России к революции. Максим Горький сказал: «…после злого романа «На ножах» литературное творчество Лескова сразу становится яркой живописью или, скорее, иконописью, — он начинает создавать для России иконостас её святых и праведников».
Так как у писателя были разногласия с революционными демократами, его отказывались публиковать многие журналы. Единственным, кто печатал его работы, был Михаил Катков, редактор журнала «Русский вестник».
В 1870–1880 гг. он написал романы «Соборяне» (1872 г.), «Захудалый род» (1874 г.), где раскрыл национальные и исторические проблемы. Роман «Захудалый род» не был дописан Лесковым из-за разногласий с издателем Катковым. Также в это время он написал несколько повестей: «Островитяне» (1866 г.), «Очарованный странник» (1873 г.), «Запечатлённый ангел» (1873 г.). К счастью, «Запечатлённого ангела» не коснулась редакторская правка Михаила Каткова.
В 1881 году Лесков написал «Левшу» («Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе»), в основе которого лежала переработанная старинная легенда о мастерах оружейного дела.
Повесть «Заячий ремиз» (1894 г.) была последним большим произведением писателя. В нём он критиковал политическую систему России того времени. Повесть была опубликована лишь после Октябрьской революции 1917 года.
Лев Толстой говорил о Николае Семёновиче Лескове как о «самом русском из наших писателей», Антон Чехов, а также Иван Тургенев считали его одним из своих главных учителей.
Призрачное счастье
В Петербург писать декорации к «Гензелю и Гретель» — постановке частной оперы Мамонтова — должен был ехать Константин Коровин. Но он заболел, и Савва Иванович послал Врубеля.
В здании панаевского театра — репетиция. Врубель вошел в полутемный зал, и замер, ошеломленный: волшебный женский голос на темной сцене выводил прелестные фиоритуры… В перерыве Михаил кинулся за кулисы. «Кто поет Гретель?» — «Я» — «Дайте скорее вашу руку! Позвольте же поцеловать!»… Он сразу влюбился — не столько в женщину, сколько в создание своего воображения: голос, тонкие пальцы, аромат духов, манеру смущенно смеяться… И только потом узнал, что зовут чаровницу Надеждой Ивановной Забелой, что она молода и по-своему красива: аристократически-тяжелый подбородок, узкое лицо, крупный нос, светло-голубые насмешливые глаза…
Надежда Забела-Врубель в роли Царевны-лебедь«Царевна-лебедь»
На одну только оперу «Садко», где пела Забела, Врубель ходил потом девяносто раз. Писал сестре, что, если Надежда Ивановна откажется выйти за него, он покончит с собой. Она не отказала, хотя вся ее семья восставала против этого брака: слава Врубеля была скандальной, заработки случайными, к тому же он много пил и безумно сорил деньгами. Кстати, к свадьбе Михаил Александрович подарил невесте чудную брошь с опалом и бриллиантами вокруг…
Врубелю было сорок, Забеле — двадцать восемь, когда они поженились в Женеве. Потом путешествовали по Швейцарии, Италии, Греции. А вернулись в Харьков, где у Наденьки был ангажемент. Художника Врубеля там не знали, но заскучать он не успел: жена объявила, что будет петь Тамару — в театре принято решение ставить «Демона». Мог ли Врубель остаться в стороне? Он предложил свои услуги в качестве оформителя спектакля, и сочинил столь фантастические и непригодные для реальности декорации, что сам чуть не погиб, когда конструкция внезапно обрушилась. Зато костюм, прическа, грим, придуманные Врубелем для жены, были великолепны…
Вскоре Мамонтов призвал супругов в Москву. Для Врубеля накопилось много работы, да и с Забелой мечтал познакомиться начинающий композитор — Римский Корсаков, тоже мамонтовский протеже. Очень скоро Надежду Ивановну стали называть «корсаковской певицей»: специально под нее ставились оперы «Псковитянка», «Майская ночь», «Снегурочка», «Моцарт и Сальери», «Сказка о царе Салтане». В последней она пела Царевну-Лебедь — считается, что врубелевская «Царевна Лебедь» написана с нее. Впрочем, лицо на картине очень мало напоминает Забелу, зато многие видят сходство с … одной из дочерей Эмилии Львовны Праховой.
Как бы там ни было, Врубель, женившись, перестал тосковать о несбывшейся когда-то любви, и на какое-то время сделался совершенно счастливым человеком. О демонах он, казалось, забыл навсегда. Своего дома они с женой так и не завели — снимали в Москве квартиру за квартирой, и каждый раз тратили уйму денег на обустройство: проводили новомодное электричество, заводили лифт, обставлялись дорогой мебелью — иной раз Михаил сам мастерил какие-то изысканные, диковинные шкафчики или обтягивал кресла уникальной восточной тканью — его талант был удивительно многогранен… Бывало, что за месяц супруги издерживали по 800 рублей — больше, чем уходило на быт у Саввы Мамонтова, страшное расточительство!
В один из счастливых московских дней Врубель получил телеграмму: отец при смерти. Михаил поехал прощаться, но переключиться на печальный лад не сумел: у постели умирающего все шутил, заказывал к обеду шампанское и поднимал игривые тосты. Сестра Анна упрекала его в черствости, каменном бесчувствии — тот объяснил, что не в силах спуститься с заоблачных высей творчества к будничной житейской прозе. «Мишенька, но ведь тем, кто бежит от реальности, она жестоко мстит», — грустно сказала сестра…
«Демон поверженный»
