Вопрос: Напишите пожалуйста сочинение по картине «Садко» художник И. Архипов
Об этой картине говорить трудно, поскольку выставлялась она достаточно мало, а Ротко, больше чем кого бы то ни было, надо смотреть живьем.
Картина была написана за 10 лет до смерти Ротко, в период его жизни, когда работы уже начали четко разделяться на теплые, холодные и – позже – черные, а техника (во многом вдохновленная техникой Рембрандта и Тициана) уже потеряла для самого Ротко какую-либо самозначимость, уступив место идее живописи как попытке что-то сказать об окружающем мире. Приблизительно к этому времени относится знаменитая лекция Ротко в Пратте, где главными “ингредиентами” живописи он называет сосредоточенность на смерти, невоплотимое устремление и надежду (“to make the tragic concept more endurable”). Кажется, тяжелых проблем со здоровьем, сильно препятствовавших его работе позже, тогда еще не было.
То есть, она написана в нечто вроде расцвета – в поздний период жизни художника, когда метод уже обнаружен, мировидение проработано, и есть силы для полного воплощения. С одной стороны. С другой – и человеческие сомнения в себе, своем методе и своем мировидении в этот момент проявляют себя острее всего. И конечно, оба этих фактора прослеживаются в самой картине.
(Изображение тут конечно дано только как схема – ни одной нормальной оцифровки с правильной цветопередачей я пока что не обнаружил)
В двух нижних полях Ротко добивается того, что в живописи иногда называется “внутренним светом” – ощущения объемности плоской двухмерной формы, без попытки обмануть глаз, но напротив подчеркивая ее плоскость. Как абсолютно однородное пространство, лишенное препятствий и ориентиров.
Но эти поля сильно контрастируются верхним – не очень характерным для Ротко оттененным желтым, тонким и с черноватой примесью. Ротко сказал бы, что именно это поле вносит в картину Дионисийский элемент, трагический.
Оно оттеняет два других, ставит их под сомнение, напирает на композицию сверху и удивительным образом притягивает к себе внимание больше, чем открытые нижние. Оно почти переворачивет картину, создает в ней постоянное неразрешимое противоречие
Иными словами, пока что равновесие сохраняется, вопрос в том – надолго ли.
Встречается мнение, что это одна из лучших картин Ротко. Оно не ошибочно, но неизбежно преувеличенно. Это действительно превосходный образец своего периода.
Содержащийся в ней конфликт действительно передан крайне тонкими и неочевидными средствами.
Но в целом, если выбирать из теплых картин Ротко зрелого периода, работы конца 60-х годов кажутся не только более сложными и пронзительными, но и более хрупкими, редкими в окружении уже постепенно доминирующих черных.
Картина «Гости»
Ободренный успехом, Архипов в 1914 году вновь возвращается к солнечному жанру. Пишет лучшую картину этого периода — «Гости», которую решает дать на XII выставку «Союза русских художников».
Сейчас он был твердо уверен в успехе своего творения. Но по старой привычке ему хотелось, чтоб до самого вернисажа картину не видел никто. Когда художники принялись за развеску картин, Архипов не появился.
Он ждал сумерек, ждал, чтобы все разошлись.
И тогда тихо прошел в выставочное помещение их Училища, где устраивались выставки «Союза», оглянулся — нет ли кого, приблизился к выделенному ему месту и начал вешать своих «Гостей».
Конечно, не было причины так вести себя, но он поступал подобным образом уже много лет. Не с того ли момента, когда пошли однообразные северные этюды? Возможно. Точно он уже не помнил.
Рылов потом напишет: «Абрам Ефимович Архипов до того самолюбив и щепетилен при показе своих работ, что до само-го вернисажа щиты для его картин были пусты… На вернисаж уже являлся под самый конец». В этот раз он не вытерпел. Пришел в самый разгар. У его картины, как и на прошлой выставке, было много народа.
В толпе выделялись мощные фигуры Маяковского, бывшего ученика их Училища, и Шаляпина. Заметив его, оба подошли, громогласно поздравили с успехом. Потом появился еще один великан — литератор Гиляровский, известный всей Москве добрый силач дядя Гиляй. Обнял, расцеловал Архипова. — Сила-то какая, и веселье, и молодость. Спасибо, Абрам Ефимович. Вот порадовал!
Похвалы, восторги, поздравления сыпались со всех сторон.
«На нашей выставке академик Архипов написал замечательную картину: изба, окно, солнце бьет в окно, сидят бабы, в окно виден русский пейзаж, — писал Константин Коровин — волшебник кисти, своему знакомому.— До сих пор я не видел ни в русской, ни в иностранной живописи ничего подобного.
Нельзя рас-сказать, в чем дело. Замечательно переданы свет и деревня, как будто вы приехали к каким-то родным людям, и когда вы смотрите на картину, вы делаетесь молодой. Картина написана с удивительной энергией, с поразительным ритмом. Несомненно, что такой подъем говорит о возрождении, а Архипов старик и превосходительство.
Я был удивлен и страшно обрадован».
Картина была неожиданностью для многих. Ученики Архипова гордились своим мастером. «Нам, учащимся, до открытия разрешали осматривать выставку. Помню, какой восторг вызвали у нас огненные краски Архипова»,— вспоминал А. М. Герасимов.
«Гости» были как бы развитием, продолжением картины «В весенний праздник» (как тот, в свою очередь, был композиционным развитием картины «Темное утро» 1912 года), цельным и художественно совершенным решением избранного ранее мотива.
Архипов уменьшил роль интерьера, столь важную в полотне «В весенний праздник», увеличил количество фигур, доведя их с двух до четырех, сделал их смысловым центром картины, удачно изменив композицию.
Красный цвет крестьянских юбок, блузок, фартуков пламенел на картине, радуя праздничностью и здоровьем молодости.
Архипов удовлетворенно чувствовал, что в «Гостях» им достигнута вершина мастерства в передаче солнечного света. Наконец-то и он принес людям в дар свое солнце.
